кунилингуса

Но не кунилингуса

[video][/video]

Сон Роберта...
Моросящий ванкуверский дождь не входит в мои планы, но когда в этой жизни что-то было только так, как я хочу. Наша Леди Босс тоже в моих планах не значится, но ее ничто не может остановить перед слишком откровенным жеманничеством. Я, конечно, хорошо воспитанный, галантный лондонский парень, но неужели элементарными знаками внимания, которых достойна здесь любая дама, я спровоцировал в ней что-то еще, кроме чувства благодарности? Коварная Кэтрин прячет от меня единственную, в которой я готов раствориться весь без остатка. Ее зеленые глаза, когда она со мной, всегда наполнены смехом и весельем, а я как дурак делаю все, лишь бы смешинки не исчезали из этих глаз, похожих на омуты. Я не знаю как мне себя вести с ней. Ведь стоит мне перейти на серьезный разговор, как слова застревают у меня в горле, я боюсь, что мне не хватит самообладания… Я же современный человек, взрослый мужчина со своими потребностями, а она – маленькая девочка, несовершеннолетняя. Господи, угораздило же меня ТАК влюбится! Интересно, она знает об этом? Конечно, знает. Иначе бы не сбежала сегодня утром от меня. Где Кэтрин прячет мою Кристен? Мою??? С каких это пор она стала моей? Когда я успел ее себе присвоить? Ничего удивительного, я собственник до глубины души. Моя девочка стала моей еще тогда в спальне Хардвик, когда еще ничего не было решено.
«Моя маленькая Кристен, где же ты от меня прячешься? Может, у гримеров, костюмеров? Нееет… Кэтрин тебя заграбастала себе. Знает, что я не смогу долго оставаться без тебя. Ты стала наркотиком для меня. Черт, я уже думаю, как этот чертов вампир!!! Иди ко мне, моя девочка! Или я сам тебя найду!»
*Крис выпорхнула из трейлера режиссера, заливаясь от смеха. Взглянув на Роберта, покраснела, потупив взор*
Боже, дай мне сил не накинуться сейчас на это очаровательное создание. Ей всего 17 лет, помни об этом, Роб. Только 17 лет. Ее волосы забраны в хвост, я люблю, когда она их распускает. Зубки впились в нижнюю губку, хочу оказаться на месте ее зубов. Они могут касаться ее губ всегда, когда захочется. Непослушная прядка упала на лоб. Ай-яй-яй… А вот и повод прикоснуться, моя маленькая.
- Привет, - господи, Паттинсон, что с твоим голосом? Возьми себя в руки.
- Привет, - голос нежнее звона колокольчиков.
- Ты где пропадала? Я успел соскучиться, - все правильно, Роб переводи все в шутку, и не забудь про прядку.
- Кэтрин накормила меня своим фирменным печеньем, я не смогла устоять.
Моя рука взлетает вверх, на миг останавливаясь, будто спрашивая разрешения… Заправляю прядку за ушко, намеренно прикоснувшись к чувствительному местечку. Ударило словно электричеством, но как же приятно. Кожа нежная, как у младенца, бархатная. Легкий аромат зеленого яблока. Любимый шампунь? Запретный плод? Боже, Паттинсон, возьми себя в руки. Ты мужчина, в конце концов, а не прыщавый подросток.
- Вкусно было? – что за глупости ты несешь, идиот?
- Ммм, - закатывает глаза в блаженном восторге.
Дыши, Роб… Не забывай дышать…
Если ты так закатываешь глазки от одного вкуса какого-то там печенья, что же с тобой будет, детка, стоит мне прикоснуться к тебе? Малыш, не искушай меня, умоляю. Я боюсь напугать тебя.
- Я стащила несколько для тебя. Хочешь?
«Что? Печенье? Тебя? Что ты мне предлагаешь, девочка? Я запутался!»
- Хочу, - господи, мне послышалось или я сказал это так, будто мне только что предложили заняться с этой малявкой любовью?
- Идем, Роб! – усмехнулась. Поняла? Догадывается? Куда мы пойдем? Что там будем делать? Боже, не искушай меня, маленькая!
- Ты идешь? – хмуриться. А я иду? Я как идиот стою и пускаю слюни! Что со мной? Куда подевался коварный обольститель? Откуда эта неуверенность в себе? Соберись, Роб. И терпи! Терпи, пока ей не исполниться 18. Осталось-то всего ничего, около месяца. Всего ничего? Это охрененно долгий срок! Я точно сорву с этих сладких губ пару поцелуев до ее совершеннолетия! И да поможет мне Господь, остановиться только на поцелуях!
Плетусь за ней, как на Голгофу. Мы сейчас войдем в наш трейлер. Останемся наедине. Именно в такие моменты начинается мой личный ад. Все, что я могу себе позволить – пара прикосновений. Когда она заснет, я как всегда ее раздену, и буду любоваться, откровенно ласкать взглядом, боясь прикоснуться.
- Заходи, Роб. Что с тобой сегодня? – недоумевала она.
Ох, знала бы ты, что со мной, бежала бы сейчас без оглядки.
- Тебе кофе, чай?
Тебя! И без всякого печенья.
Закрываю дверь на замок, так на всякий случай.
Улыбается, разгадав мой маневр.
Подходит ближе.
Роб, держи руки от нее подальше, не напугай.
Пожалуйста, маленькая, только не напугайся.
Рука сама тянется к тонкой полоске кожи между джинсами и топиком. Куртка давно валяется на кровати. Жарко. Мне становиться невыносимо душно и жарко.
- Снимешь куртку?
Сниму? Конечно! Только куртку? Я все сниму, только попроси! И тебя раздену, даже заметить не успеешь. Ее рука тянется ко мне… Нет этого я точно не выдержу. Прости, малыш, это для твоего же блага!
Перехватываю руку, целую запястье, ладонь и пальчики.
- Я сам разденусь, - подмигиваю, чтобы не разгадала мое состояние. Никчему ей видеть мои мучения.
- Как пожелаешь, - отворачивается.
Закатываю глаза, пытаясь быстро прочистить себе мозг датой ее дня рождения и количеством лет тюремного заключения, которое мне грозит. Нимфоман, несчастный. Неужели нельзя было обратить свое внимание на даму постарше - Рид, например. Вполне очаровательная особа, если получше приглядеться.
Но нет же! Никого не вижу, кроме обладательницы этих зеленых омутов. А она еще и издевается надо мной, покручивая перед моим носом своей аппетитной попкой.
- Держи, - подает кружку. По исходящему от нее пару понимаю, что кипяток, но руки не чувствуют жара. – Обожжешься! - вскрикивает, отбирая кружку.
Смотрю на нее, как дебил, с идиотской улыбкой. Ставит кружку на стол, хватает мою руку, дует на нее. Мне не больно, только приятно. Прикосновение ее пальчиков приятно холодят кожу. Отбегает от меня и руку начинает больно жечь. Возвращается с холодным мокрым полотенцем. Боль уходит. Она осторожно прикладывает ткань к ожогу. Внутри все трепещет от ее близости. Нежно гладит ладонь, дует, облизывает губы… Ее близость сводит с ума.
Девочка, умоляю, только не бойся.
Поднимаю руку к ее лицу. Нежно пальцем обвожу контур ее скул от ушка к подбородку. Замерла. Черт! Но не могу остановиться, приподнимаю ее голову. Не сопротивляется. Только дыхание легкое поверхностное. Смотрю ей в глаза. Весенняя зелень на глазах темнеет до изумрудов. Да, детка. Также ты действуешь и на меня. Ее глаза притягивают, губы полуоткрыты. Это приглашение. Черт! Да. Она желает этого.
Наклоняюсь, касаясь ее губ легким поцелуем. Ничего криминального, просто губы коснулись губ. Вздрагивает. Отстраняюсь. Невыносимо осознавать, что я ее напугал. Какой же я осел! Теперь нужно начинать все с самого начала, но она станет в десятки раз пугливей.
Ее пальчики в моих волосах. Как приятно. Поднимаю на нее глаза. Дыхание сбивается. Это не испуг. Она тянется сама. Господи, ты услышал мои молитвы! Сама касается моих губ. Стону, стону ей в рот от сладости первого поцелуя. Делает вздох, приоткрывая губки. Это мой шанс. Осторожно прохожусь языком по губам, проникая вглубь, встречаясь с ее язычком. Да, детка! Держу ее за голову и талию, вжимаю в себя, будто хочу съесть всю, без остатка. Слабеет, ноги подкашиваются, обхватываю крепче. Моя! Никому не отдам!
***
Просыпаюсь. Сердце в груди так стучит, будто хочет выскочить. Огляделся. Спальня. Темно. Рядом спит Крис. Ура! Это все сон. Моя девочка со мной! Тянусь к ней. Мы сегодня уснули поздно, надо бы дать ей поспать, но ничего не могу с собой поделать. Хочу ее. Здесь и сейчас. Немедленно. И я знаю, что нужно сделать, чтобы и она этого захотела. Точеная линия шеи. Самая чувствительная точка у нее здесь, у основания. Если ее прикусить в нужный момент, она взорвется внутри сладкой судорогой. Если поцеловать, как сейчас, выгнется дугой, даже во сне предоставляя мне свое тело. Сладкие полушария. Надо быть аккуратнее, сейчас они слишком чувствительны. Ее тело начинает меняться. Это первый признак того, в чем она никак не хочет мне признаваться. Но я-то знаю, в чем все дело. Такое уже было, когда мы с нетерпением ждали маленького Робби. Я не тороплю ее, видимо, девочка желает сделать мне сюрприз на день рождение. Надеюсь, на этот раз у нас будет девочка. Ее живот еще плоский, но намечается легкая припухлость. Взглядом не понять, только рукой и по лукавому блеску в глазах, когда касаюсь ее здесь, ласково поглаживая в районе пупка.
Скольжу рукой вниз, к вершине бедер - уже влажная. Не могу устоять перед соблазном и запускаю в нее два пальца. Выгибается, ресницы порхают как крылья колибри. Просыпайся, сладкая моя… Хочу видеть тебя сонную и разнежененную. Медленно вывожу круги в ней, массируя ладонью клитор. Всхлипывает и чуть прихватывает меня мышцами, да, малыш, уже близко. И я знаю, как сделать так, чтобы ты взорвалась мгновенно. Втягиваю в рот сосок, сжимая насколько это возможно руку в кулак, задевая ее точку G, одновременно с интенсивной стимуляцией клитора.
- Ааа!
Да, детка, хорошая девочка.
- Все хорошо, малыш. Вот так. Люблю смотреть, как ты кончаешь для меня.
Шепчу ей на ушко нежности, зная, что это наверняка продлит ее оргазм. Расслабляется. Потягивается. С пробуждением, любимая, но я с тобой еще не закончил, и ты знаешь об этом.
- Любимая моя девочка.
Даю ей пару минут, чтобы прийти в себя. Поглаживаю кожу на животе, ведя руку наверх, очерчиваю круги по груди, вырисовывая линию ключицы к шее, нежно прихватываю горло, без усилия. Вижу, ей это нравиться. Она сразу погружается в какое-то состояние, когда ловит кайф от всего, что я с ней вытворяю. Поняв ее особенность, я, идя на эксперименты, всегда поглаживаю ее так – немного властно, нежно, любовно. Отдачу за это получаю охрененную.
- Разведи ноги, - прошу? Нет. Скорее требую.
Подчиняется без тени сомнения. Да, в нашей постели нет места сомнению и недоверию. Умница. Щекочу дыханием ее шею, прикусив основание, выгибается ко мне навстречу. Хорошая моя. Обожаю твои реакции.
- Лежи смирно, - рычу? Да, рычу! И ей это нравиться.
Я вижу, как ее дыхание сбивается. Пальчики на ногах подгибаются, а кулачки комкают простыни. Прокладываю дорожку поцелуев вдоль тела вниз. Хочу ее сладости, ее криков и мольбы. На этот раз я не дам ей так быстро кончить. Трусь носом с ее лобок. Вздрагивает в предвкушении. Кладу руки на бедра, разводя шире, открывая ее для меня. Ее запах кружит голову.
- Хочу тебя попробовать, малыш. Постарайся не кончать.
Просьба? Оформлено как просьба, но она знает, что это запрет. Пара вдохов, чтобы успела настроиться и погружаюсь в ее сладкое лоно. Чувствую на губах ее влажность. Да… вкус немного изменился, она действительно от меня кое-что скрывает. Пробираюсь языком между складочками, касаюсь чувствительной горошины. Ерзает, не дает как следует доставить ей удовольствие. Руками с силой вжимаю ее в кровать.
- Не дергайся, - опять рычу.
Она стонет, всхлипывает, тянет простыни… А утром потом удивляется, как так получилось, что вся простынь посередине. Дую на нее. Расслабляется. Опять пробираюсь языком к клитору. Выгибается вся, я крепко держу ее бедра, но ноги не контролирую. Что ж, для этого у меня есть пара идей.
- Расслабься, иначе свяжу, - первая – угроза. Обычно это действует.
Продолжаю нападение, спускаясь ко входу. Ввожу язык в нее, медленно лаская каждый миллиметр внутри нее. Расслабляется. Да, детка, я даю тебе передышку. Не хочу слишком сильно мучить тебя. Поднимаюсь выше, хочу еще разок забраться в ее складочки. Я, конечно, могу и руками оттянуть ее плоть , но мне нравиться пробираться самому в ее нежные глубины. Она терпеливо лежит, слегка подрагивая от удовольствия. Самоконтроля моей малышке не занимать. Щелкнув языком пару раз по ее чувствительной горошине, я поднимаю губы наверх, целуя мягкую плоть лобка, поднимаясь выше туда, где развивается наш малыш - я в этом абсолютно уверен. Не обходя вниманием ее грудь, все-таки добираюсь до ее сладкого ротика. Почувствуй свой вкус, дорогая. Целую ее, нежно проникая языком в ротик, одновременно скользнув в нее на всю длину. Она готова взорваться немедленно, я останавливаюсь, даю возможность взять себя в руки. Я ведь не отменил свой запрет. Люблю, когда она борется с собой. Отложенный оргазм гораздо сильнее и обычно поглощает ее всю. Начинаю двигаться, мучительно медленно, знаю, так она будет на грани, но не сможет переступить через нее. Во мне самом нарастает эта сладкая дрожь, но я сдерживаюсь, стиснув зубы, погружаясь в нее настолько медленно, насколько это возможно. Она не владеет своим телом, я владею им, только я сегодня решаю, когда и как она кончит и эта власть пьянит. Я мог бы промучить ее почти до утра, но не хочу нанести вред ребенку слишком интенсивным ее состоянием. Поэтому ускоряюсь. Ускоряюсь, врезаясь в нее со всей силы, ощущая, как она сжимает меня все сильнее.
- Давай, Кристен, сейчас, немедленно!
Она будто бы ждет команды, сведенное судорогой лоно втягивает меня в себя, сильно сжимая, не позволяя мне сдержаться, и я взрываюсь в ней, падаю на локти, чтобы не придавить своим весом, рычу ей в шею и прикусываю за основание. Еще одна волна судорог проноситься по ней, ногти сильно впиваются мне в спину и раздирают кожу до глубоких царапин. Надо было ее связать.
- Надо было тебя связать.
Улыбается. Разнеженная. Отсутствующая в своем посткоитальном состоянии. Именно такой я ее и люблю. Откидываюсь на подушки, притягиваю к себе. Ложиться на мое плечо, утыкаясь носиком в шею, рукой обнимает за плечо, ногу закинула так, что будь у меня желание, одним легким движением я смогу войти в нее. А у меня оно возникнет. Но для начала, ей нужно немного отдохнуть, успокоиться, поспать… Может быть, я так разбужу ее утром? Да, утром.
- Утром вас ждет еще один раунд, миссис Паттинсон.
Довольно урчит, обнимаю, целую в висок.
- Спи.
Приказ? Нет, просьба. Спи, моя маленькая.